Посвящается предстоящей женитьбе моего брата и товарища
mamasoldata , ставшего первым человеком, оценившим этот текст. Источником вдохновения была и остается моя дорогая Таня, которую целую и обнимаю!Тем, кто не любит читать в формате журнала, советую качнуть здесь в формате "ворд".
Орден.
Глава 1.
Радик Явдатович Рахманкулов был фигурой заметной и достойной всеобщего восхищения. Его могучий внешний вид приводил в трепет впечатлительных посетителей, вызывал подсознательное дрожание и смирение у строптивых. Иной властный муж, зайдя в его кабинет с намерением вытребовать для себя необходимых справок, нарывался на его пронзительный взгляд из-под тяжелых очков, да тут же и терял половину своей былой уверенности, поджимал ноги под стул, ронял папку, путал слова и совершал много других нелепостей.
Звезда Радика Явдатовича в маленьком провинциальном городке, которые по сложившейся у нас традиции, все как один называются Энск, взошла неожиданно и стремительно, после того, как в его жизни произошло архиважное событие, перевернувшее жизнь вчерашнего слесаря с ног на голову. Это событие громыхнуло как залп салюта в ночном небе, которого город Энск не видел отродясь – Радик Явдатович получил орден от самого Путина.
Но, позвольте, перед тем, как углубиться в повествование, нарисовать неумелой рукой начинающего художника пейзаж, который окружал нашего героя с самого первого его вдоха в родильном доме номер два… Это был в высшей мере пыльный пейзаж. Пыль была повсюду: на выгоревших под жарким солнцем листьях деревьев, на стеклянных витринах, капотах автомобилей, длинных заборах с иностранными надписями, на парковых скамейках и на чугунной лысине памятника вождю мирового пролетариата. Пыль висела в воздухе, как космонавт в невесомости. Дотошный инспектор из Госприроднадзора нашел бы в энском воздухе немало примесей тяжелых элементов, коими так изобилует известная всем из школьного курса химии таблица Менделеева. Да, что инспектор, и сам старик Менделеев - довелось бы ему увидеть результаты проб - запустил бы пятерню в густую бороду и, пожалуй, что и махнул стаканчик выведенной им же русской водки, крякнул в кулак и перекрестился. Виновником такого повсеместного загрязнения был «Сплавмаш» - крупнейшее в городе предприятие, дающее рекордные по области выбросы в атмосферу и работу подавляющему большинству энцев. Заезжающий сюда иногда региональный чиновник, побродив по косым улочкам и старым скверам, неизменно выходил к проходной «Сплавмаша», после чего многозначительно устремлял свой взор на заводские часы и произносил модное нынче: «Мдя… вот уж и вправду, моногород», делал соответствующую пометку в кожаном блокноте и спешил прочь, в номера.
Если же взглянуть на город Энск через популярный ныне сервис Гуглмап, то можно увидеть нечто вроде синей чернильной кляксы, сиротливо жмущейся к берегу могучего Урала и окруженную выгоревшей под жарким солнцем степью. Переместив компьютерный ползунок в сторону плюса, мы спустимся на несколько километров и сможем наблюдать иную картину. Клякса превратится в подобие средневековой крепости, окруженной домами и домиками. Эта крепость и есть известный всем отечественным экологам «Сплавмаш» - цитадель цветных металлов и достижений инженерной мысли.
С самого раннего детства Радик Явдатович был отчаянным хулиганом. Несмотря на то, что его бабушка была учительницей литературы, а мама трудилась бухгалтером на «Сплавмаше», наш герой не отличался ни особенной тягой к знаниям, ни особой усидчивостью. Виной тому, возможно, был Радиков папа, отличный рыбак, прекрасный слесарь, но горький пьяница и самогонщик. Глядя на папины дела, неизвестно куда бы вывела кривая Радика, но, к счастью, железная рука бабушки вовремя схватила его за воротник и направила в техникум осваивать слесарное ремесло. Тут папины гены сыграли свою положительную роль и оказалось, что мальчик вполне неплохо справляется с работой, что и определило его скорое вхождение в дружный сплавмашевский коллектив.
Жизнь Радика обещала быть спокойной и размеренной, он совершенствовал свое профессиональное мастерство, к 30 годам вдруг женился на дочери инженера Слабоумова, обзавелся домашней утварью, двумя детьми и настоящим мужицким животом. Где-то вдали замаячила пенсия и кашляющая очередь на электрофорез, но судьба потехи ради схватила Радика за грудки, встряхнула и элегантным движением своей всемогущей руки забросила черт знает куда, туда, где порядочные энцы отродясь не бывали, в златоглавую нашу столицу, в самые высокие ее коридоры.
Но не слишком ли мы увлеклись деталями и не пора ли вернуться к нашему герою – Радику Явдатовичу Рахманкулову, бывшему слесарю «Сплавмаша», а ныне депутату городской думы, председателю общества защиты садоводничества, звезде местного масштаба, награжденному орденом Путина и просто заслуженному во всех отношениях гражданину?
Есть в нашем отечестве такие умельцы разговорного жанра, которые не преминут при каждом удобном случае ввинтить эдакую словесную загогулину, да еще пренепременно с таким подвывертом в самом конце, чтобы сразить собеседника безграничной эрудицией и образованностью и увидеть на его лице работу мысли, тщетно силящейся расплести этот интеллектуальный клубок с одной лишь целью – понять скрыто ли в нем оскорбление его достоинства или, напротив, таится похвала. Наш герой при всем желании никак не может быть отнесен к числу таких словесных хулиганов. Это отнюдь не означает, что речь его глупа или безобразна. Нет, и он тоже может выкинуть коленце, да еще такое, что не каждому библиотекарю удастся раскусить, но загадочность его мысли будет происходить от обильного числа ругательств, признанных во всем цивилизованном мире матерными. К счастью, сложные словопостроения возникают у Радика Явдатовича лишь в момент сильнейшего душевного переживания и в целом не отягощают слуха его собеседников, в остальное время Радик Явдатович острит, кроет по матушке на вполне понятном энском диалекте и считается в городской бане первым рассказчиком.
Если мы сию минуту попытаемся отыскать нашего героя, то застанем его как раз в этой бане, сидящем в предбаннике с раскрасневшимся лицом и березовыми листьями, приклеившимися к его обширному, волосатому животу, в окружении почтеннейшей публики. Радик Явдатыч, находясь в прекраснейшем расположении духа, с хитрым прищуром оглядывая собравшихся вокруг него мастеров разного пошиба, смахнул пот со лба и приготовился к приятному времяпрепровождению.
Баня для русского человека – это наипервейший из ритуалов, как чайная церемония для желтолицых китайцев или харакири для отважных японцев. Все в ней подчинено нерушимой последовательности, проверенной предками и, не терпящей суеты размеренности. Основа основ банной церемонии – это беседа. Как иранские мужи, освободившись от тягот рабочего дня на проклятых американских стройках, спешат в кальянные курильни, чтобы отведать доброго табака и завести неторопливый разговор, так и энские мужчины, бегут от своих любящих жен в баню, чтобы отдохнуть душой и телом и поучаствовать в этом удивительном сеансе коллективной психотерапии.
Эх, баня, сколько поэтов посветило тебе свои лучшие строки, сколько важнейших государственных решений было принято и обмыто в твоих стенах, сколько дев навсегда рассталось со своими трогательными и нежными представлениями о мире в твоих жарких объятиях, а сколько расстанется еще? Нет ответа, только вода закипает на раскаленных камнях… Но, похоже, мы опять увлеклись лирикой, забыв про нашего героя. А, между тем, в предбаннике завязалась оживленная беседа – общественность обсуждала начальство.
- Что вы, что вы! Я еще тогда говорил – натерпитесь вы с этим Барановым! Я его как первый раз увидел, мне его рожа не понравилась. А оно знаешь, как бывает? Мне если рожа не понравилась, так и знай человек-говно! Ни дать, ни взять! – рассказывал сухенький мужичок про нового директора завода.
- Нет, Иваныч, ты скажи, тебе кто, когда сразу нравился, а? Тебя как послушать, так все вокруг пидерасты, один ты у нас, Иваныч, Д'артаньян! – ловко парировал краснощекий слесарь, чем вызвал дружный взрыв хохота банщиков. Иваныч, как человек исключительно обидчивый, сразу же скрестил руки на груди, поджал губы и демонстративно отвернулся в сторону, давая понять, что больше в дискуссии он участия не принимает.
- Я вот так думаю, - продолжал краснощекий слесарь, - Он нам всем устроит житье-бытье! Что их прежний директор не устраивал, а? Нормальный мужик был, он мне один раз даже машину выписывал, когда я диван к бабке перевозил. А этот? Ты пойди его попроси о чем-нибудь! Ага, разбежался, и машину и диван и все что хочешь. Приехал тут из Ленинграда, как будто у нас своих начальников не хватало!
- Да из какого еще Ленинграда, Петр Владимирович! Из Мурманска он, с машиностроительного, уже сто раз объясняли, - говорил молодой парень с 8-го цеха.
- Ты мне тут, давай, не рассказывай! С Мурманска! Мамке своей будешь рассказывать, почему у твоей соседки живот растет! С Мурманска! Да я в этом Мурманске во флоте служил, понял! – с этими словами Петр Владимирович выпятил вперед плечо и ударил кулаком по синей наколке с якорем и чайками. Чайки с негодованием взвились и заметались над морем и расплывчатой надписью с указанием года службы, - Не было там такого Баранова! И быть не могло, в Мурманске народ суровый, северный! А этот точно из Ленинграда, там все такие, у меня там свекор жил, понял!
- Дааа…, то, что в этом ихнем Питере народ ушлый, это ты в точку, - поддержал коллегу усатый банщик в шляпе, похожей на колокольчик, - Вон, ты глянь, один приехал и до самых высоких чинов дошел!
- А я сразу говорил, мне его рожа еще тогда не понравилась! – вдруг оживился Иваныч и ткнул кривым указательным пальцем в потолок.
И неизвестно куда бы завел этот разговор банщиков, а вместе с ними и нашего читателя, но ситуацию спас молодой парень из 8-го цеха.
- Ты, Иваныч, пока помолчи, ты в этом все равно ни черта не понимаешь. Пусть лучше Радик Явдатович расскажет, он человек государственный.
- А что? И, правда! – поддержал паренька усатый банщик в шляпе, - Радик Явдатович! Расскажи, как ты в Москву за орденом ездил!
Иваныч, прерванный таким грубым образом, сразу же надул губы и отвернулся в сторону, давая понять, что на него в сегодняшней беседе можно больше не рассчитывать. Радик Явдатович же, наоборот, расправил мясистую грудь, вдохнул поглубже и приготовился рассказывать историю, которую стены городской бани слышали не один десяток раз. Но таков уж обычай этого заведения, послушаем, же его и мы, тем более, что нам посчастливилось услышать ее впервые.
Хоть и проницательно писательское око, но даже оно не смогло в должной мере изучить загадочный и удивительный период в жизни нашего героя, начавшийся сразу же после празднования сорокалетия в ресторане «До и после» и продлившийся вплоть до триумфального возвращения его из Москвы. Посему, будем полагаться лишь на устные рассказы самого Радика Явдатовича, предварительно очистив их от сквернословия и, придав, принятую в литературных кругах последовательность.
