Когда я стану старым, я причешу бороду, надену свой выходной костюм в полоску, черную шляпу, прихвачу пузырек кардиостимулятора и пойду в Центральный Парк. Там я сяду на лавку под самым солнцепеком и буду смотреть из-под густых бровей на отдыхающих. Молодые пары, проходя мимо меня, будут толкать друг друга локтем: «Смотри, какой смешной старик!», а я буду шумно сморкаться в большой носовой платок с цветочками, и шевелить губами, глядя им вслед.
Потом маленький мальчик неловко пинет резиновый мячик и тот подкатиться к самым моим ногам. Мальчик замрет в нерешительности, боясь подойти, и я ткну мячик тростью так, что тот вернется к маленькому хозяину. Мальчик прижмет его к груди и посмотрит на меня в смятении, а я скорчу страшную гримасу и погрожу сухим кулаком, отчего тот в ужасе убежит к своей маме.
А потом я, конечно же, увижу ее, молодую и красивую. Она пройдет мимо меня, оставляя за собой шлейф невыразимого аромата сладкого парфюма и жаркой, южной ночи. Я, своими подслеповатыми глазами, даже не успею разглядеть ее лицо, но я пойму, что это она. Пойму это по запаху, который невозможно спутать ни с чем другим на свете. Этот запах, который поднимал в бой несметные полчища бойцов и бросал их в бездумную кровавую рубку, заставит дернуться и меня. Но, я вовремя пойму, что даже если осушу разом пузырек кардиостимулятора, то все равно не смогу угнаться за ускользающей музой. Поэтому я сложу руки на трости, склоню голову набок и провожу взглядом красавицу, с сожалением признавая, что да, раньше, все ж таки, и юбки были покороче и задницы помясистее…..
А потом я отложу трость и достану из внутреннего кармана пиджака металлический футляр с импортной сигарой. Таких сигар теперь не делают, мне подарил контрафактную коробку один моряк, за то, что я смог уладить его маленькое дельце. Говорят, что эти сигары обожал сам Уго Чавес, но, теперь его уже никто не помнит. Я катаю сигару в ладони, ощущая ее тяжесть, подношу к носу и вдыхаю крепкий дубовый аромат. Я зажимаю ее в пальцах, поднимаю к солнцу и наслаждаюсь ее совершенным видом. Чуть помедлив и наконец, решившись, я откусываю край, сплевываю и поджигаю сигару длинной спичкой. Если бы это увидел мой кардиолог, мне бы не поздоровилось. Вы когда-нибудь курили настоящий «черчиль»? Это вам не дешевая сигаретка из табачного ларька на две затяжки. Это «кинг-сайз» для настоящих мужчин. С ним, как с благородной дамой, нельзя спешить. Тот, кто спешит, обжигает пальцы и остается ни с чем. Нужно прожить жизнь, чтобы понять это. Вы понимаете? Нужно прожить чертовски долгую жизнь, чтобы понять эту простую истину – нельзя спешить с хорошей сигарой! Я выпускаю клубы густого дыма в синее летнее небо, и на языке остается терпкий, чуть сладковатый привкус. Я расстегиваю пиджак и принимаю вальяжную позу. Невозможно сидеть по-другому с сигарой. Дым настолько густой, что, кажется, его можно набрать в кулак и положить в карман. Люди смотрят на меня с удивлением. Люди всю жизнь смотрели на меня с удивлением. Сначала с легким удивлением и досадой, потом с удивлением и интересом, потом с сильным удивлением и испугом. Вот и сейчас, как всегда. Я сижу на скамейке под надписью «Не курить» и тяну дым, а они спешат по своим делам, торопятся прожить еще один день, не понимая того, что можно разбить в лепешку, пробить головой бетонную стену, слетать в космос и вернуться на землю, но никогда, ни в коем случае, нельзя торопиться с хорошей сигарой!
Длинный кусок пепла падает на землю, сигара начинает обжигать пальцы и губы. Я не хочу расставаться с ней, но она уже прожила свой век, достойно выполнив свое предназначение. Я не смею бросить ее в урну, зажимаю между пальцев и опускаю руку на скамью. Жар кубинского лета наполнил мою грудь. Он вытеснил оттуда весь кислород и поджог сердце. Вместо того, чтобы выпить кардиостимулятор, я надвигаю шляпу поглубже на косматые брови и опускаю голову. В ней вовсю зазвенели кубинские гитары, и горячие красотки закружились в своем красочном танце. Я прожил свой век, выполнил свое предназначение и, видит Бог, никогда, ни при каких обстоятельствах, я не торопился с хорошей сигарой…. Adiós!